— Просто? — отец Ансельм улыбнулся, и улыбка совершенно преобразила его простоватое лицо. — Вы считаете отвагу, любовь и самоотверженность слишком простыми? Нет, милое дитя, это-то и есть самое сложное. Победить эльфийские чары можно только настоящей человеческой любовью. Заклинания тут не помогут.

Он исповедовал меня, причем это была самая ужасная исповедь за мою жизнь, потому что я не призналась ни в едином грехе, а отговорилась слабостью и замолчала.

Отец Ансельм оказался настолько добр, что простил грехи не утруждая меня расспросами. Он благословил меня и удалился, и едва дверь за ним закрылась, я вскочила с постели, и когда Лита вошла в комнату, я уже стояла возле сундука, перетряхивая платья. Зеленым было только одно — то самое, в котором я встретила Тэмлина, то самое, в котором бегала к нему на свидания в Картехогский лес. Неужели спасение было так близко, а мы его не заметили?

— Заплети мне волосы, — приказала я служанке. — Хотя нет! На это нет времени.

Положи подушки под одеяло, как будто я сплю. Вдруг отец или мачеха захотят меня проведать. Говори всем, что я совсем плоха и просила не тревожить мой сон. Куда вы опять собрались, леди? — спросила Лита потрясенно.

Туда же, куда и раньше, — ответила я, затягивая корсаж. — За своим женихом.

Глава 49

— Вы уже говорили, что идете за женихом! А чем все закончилось? — завопила Лита. — Вы едва не умерли, а уже снова рветесь к этому проклятому Руперту! Не пущу вас, не пущу!

Она вцепилась в меня так крепко, что едва не повалила на пол.

— Это не Руперт! — воскликнула я.

Служанка отпустила меня и в ужасе закрыла рот ладонями.

— Это не Руперт, — повторила я уже спокойнее. — Но большего я не могу тебе рассказать. Не удерживай меня, я должна идти, чтобы спасти его. Раньше я не знала, как это сделать, но теперь знаю. И никто и ничто не удержат меня.

— Стены Картехога удержат любого, — ответила Лита. — Моя бедная леди, как же вы попали в эту западню? Ваша матушка никогда не позволяла чувствам брать верх и поэтому…

— Не желаю ничего слышать, — прервала я ее. — И стены Картехога меня не остановят, пусть даже вырастут до небес.

Я бросилась к окну, глядя вниз, и Лита снова вцепилась в меня, решив, что я захотела расстаться с жизнью окончательно.

— В коридоре охрана, мне не выйти, — начала объяснять я ей, — но я смогу спуститься по плющу. Он крепкий, крепче веревок, он меня выдержит.

— Вы обезумели! — Литу трясло, но руки уже потеряли хватку, она скользнула вниз и упала на колени, заливаясь слезами и повторяя: — Что же вы делаете?! Что делаете?!

— Не бойся, — успокоила я ее, — я сильная, смогу удержаться. То, как я спускалась из окна собственной спальни по отвесной замковой стене, запомнилось мне навсегда. Я ободрала ладони и оцарапала колени, и трижды повисала, теряя под ногами опору. Но небеса оказались милосердны, и плющ выдержал, а я умудрилась не сорваться и благополучно спустилась во двор.

Меня никто не заметил, и я опрометью бросилась по черной лестнице, через черные ворота, прочь из замка.

Городская суета показалась мне картинками из горячечных снов — люди шли мимо, торговцы нахваливали товар, прохожие толкали меня и смеялись в лицо.

Наверное, я и вправду выглядела смешной — в помятом зеленом платье, с неприбранными волосами. Наверное, и взгляд у меня был безумный. Но я не обращала внимания на насмешки, потому что все обитатели Картехога были для меня сегодня, как куклы из марионеточного театра.

Лес встретил меня настороженной тишиной, и даже птицы замолчали, когда я ступила в тень дубов.

Я перебежала ручей, забыв об осторожности. Вот и поляна белых роз. Но что это?

Все розовые кусты поломаны, растоптанные и растрепанные на лепестки цветы валяются в траве. Завертевшись в разные стороны, я отыскивала взглядом хотя бы след своего любимого, хотя бы весточку от него. Он не мог так легко отказаться от меня!

— Ищешь Тэмлина? — раздался хрустальный голос позади меня. Оглянувшись, я увидела Оллу- ту самую эльфийку, что надзирала за мной, пока я жила под волшебным холмом. Надо было бежать, пока прислужница эльфийской королевы не удержала меня заклинанием или не позвала свою повелительницу, чтобы наказала человека, осмелившегося переступить границу запретных земель.

Но я не сделала даже шага назад, наоборот, подошла к эльфийке ближе и спросила:

— Что с ним? Он жив?

Она помедлила с ответом, глядя на меня с неприязнью.

— Жив, но только надолго ли?

— Что королева с ним сделала?! — закричала я в ужасе, хватая Оллу за руки. — Скажи мне, скажи!

Она вздрогнула, когда я схватила ее, но рук не отняла.

— Ты странная, — сказала она. — Еле унесла ноги от нашей королевы и пришла снова.

— Ответь, что она сделала с Тэмлином? — взмолилась я, и на глазах уже вскипели слезы. Неужели эльфийка только и встретилась мне, чтобы помучить еще больше?

— Зачем он тебе? — спросила Олла, словно не слыша моих расспросов. — В твоем мире много таких мужчин.

— Мне никто не нужен кроме него. Неужели вы не видите, эльфы, что я люблю его?

— Любишь… — повторила она за мной, как во сне.

— Да! И поэтому сделаю все, чтобы освободить его из вашего плена. — У тебя была такая возможность, — Олла освободилась из моих рук и презрительно фыркнула. — Но что-то ты ею не воспользовалась.

Кровь бросилась мне в лицо от таких обвинений.

— Я могла бы умереть за него, — сказала я тихо, — но свою честь разменивать не стану. И Тэмлин это прекрасно понимает. Он остался у вас не по собственному желанию, а чтобы спасти меня. Можешь насмехаться надо мной, презирать меня, но прошу — расскажи о Тэмлине. Он сильно страдает? Смогу ли я увидеть его?

— Королева держит его на привязи, — внезапно смягчилась Олла.

— На привязи?!

— Посадила на цепь и не отпускает от себя ни на шаг. Она заставляет его подчиняться… всем своим желаниям. Он подчиняется, но живет словно в другом мире и стал безучастен ко всему… Один лишь раз я видела, что он как будто очнулся — когда королева велела уничтожить все розы на этой поляне. — Это сделала она?! Жестокая!

— Господин Тэмлин ничего не сказал, пока губили розы, но все видели его страдания.

— Они были на этой поляне? — встрепенулась я.

— Теперь королева почти каждую ночь водит его сюда, — сказала Олла. — И сегодня они тоже поднимутся. Если спрячешься в зарослях рябины вон там, с краю поляны, ее величество тебя не заметит.

Я посмотрела на эльфийку пристально, пытаясь разгадать ее истинные намерения.

— Почему ты помогаешь мне, Олла?

Губы ее вдруг задрожали, словно она пыталась сдержать рыдания:

— Очень мне надо помогать вам, глупым людям! Вы живете, как воробьи…

— Спасибо тебе, — сказала я, положив руку ей на плечо.

— Глупые, как воробьи… — забормотала она, и расплакалась.

Я обняла ее, и мы долго стояли на вытоптанной поляне, пока слезы Оллы не иссякли.

— Не оплошай в этот раз, человеческая леди, — сказала эльфийка на прощанье. — Не затем я караулила тебя каждый день.

— Обещаю, что спасу Тэмлина, и стану молиться за тебя.

— Главное — выполни свое обещание, — Олла нырнула в заросли бузины, и я осталась совсем одна. Следуя совету, я спряталась под рябинами. Говорят, эльфы недолюбливают это дерево, потому что оно имеет способность рассеивать их чары. Еще я думала о том, что Олла может быть подослана королевой, но даже будь это так, я все равно не ушла бы их Картехогского леса.

Этот вечер, а затем и ночь наступали мучительно медленно. Я истомилась, дожидаясь ночи, но спать мне совсем не хотелось.

Вот прозвонил полночный колокол, трижды ухнула сова и где-то в глубине леса выпь начала свою бесконечную монотонную песню.

Звон бубенчиков заставил меня встрепенуться. Раздвинув ветки, я увидела, что на поляну из чащи, в клубах белого тумана, выезжают эльфийские всадники и всадницы. Белоснежные лошади с горящими, как угли, глазами, вышли из тумана бесшумно — лишь позванивая сбруей. Зато эльфы смеялись и пели в голос.